— Пациент, вы деньги принесли? Простите, а зачем вам столько галоперидола?
— Я его натурально съем, и меня повезут в дурдом.
— Но зачем?!
— Не плющит меня идти в солдаты.
Сложный был год: налоги, катастрофы, проституция, бандитизм и недобор в армию. С последним мириться было нельзя, и за дело принялся знающий человек — наш военком. Он собрал всех тунеядцев, дураков и калек в районе, даже глухих определил в погранотряд «Альпийские тетерева». Столько лет прошло, а они ещё где-то чудят!
— Есть такое слово: «надо»!
— А я тогда присягу принимать не буду!
— Эх, дружок, молод ты… Не ты выбираешь присягу, а присяга выбирает тебя! Прапорщик, запишите эти простые, но, в то же время, великие слова.
— Мам, я не хочу идти в солдаты… Я боюсь.
— Ну, надо звать дядю Витю из Ерденьева. Он зоотехник, он знает, как в армию не ходить.
Жизнь без армии — это всё равно, что любовь в резинке: движение есть, прогресса нет. 
— Толя, что же ты всю нашу работу пожёг?
— Я не нарошно. Эксперимент это был. На предмет рационализаторского предложения.
— А нельзя было хотя бы бухгалтерию со столовой оставить?
— А чё это?
— Сегодня получка должна была быть.
— Я не подумал.
— Не подумал! Теперь думай, как с первым поездом в войска укатить — а то засадют в клетку, как жирафу.
В человеке всё должно быть прекрасно: погоны, кокарда, исподнее. Иначе это не человек, а млекопитающее.
Зинаида — к маме, с чемоданами! А вы, молодой человек, наденьте брюки — и ко мне, с зачёткой. Потом в армию — год у вас подходящий.
Есть разные люди: одни Родину от врага защищают, другие жен своих педагогов за сиськи по институтам таскают. И те, и другие могут быть солдатами, только первые уже солдаты, а вторые — ещё нет.
Понимаешь, Чебурашка-У-Которого-Нет-Друзей, я галоперидолу скушал, а меня в армию тянет всё больше и больше. Что же мне делать, Чебурашка-У-Которого-Нет-Друзей?
Природа не храм, и уж тем более не мастерская. Природа — тир, и огонь в нём надо вести на поражение.
— У нас убеждения — Какие такие убеждения?
— Веруем в господа нашего Говинду, а он нам в людей стрелять не велит.
— Всё, вы нам подходите. И Говинда ваша ничего. Жидковато, но ничего. И стричь вас опять же не надо. И люди вы, видно, выносливые: 4 часа «Хари кришну» орать — это не каждый сдюжит… Пойдёте в химвойска. 
— Что, гражданин, не спится?
— Не искушай, орёл, без нужды. Мы с Чебурашкой-Который-Ищет-Друзей хотим служить в артиллерии!
— Нет препятствий патриотам!
Нет, военный — это не профессия. Это половая ориентация…
Да, жизнь — это колода карт. Мне было душно от мира. Мир ко мне симпатий тоже не испытывал. Надо было сделать выбор. В монастырях не давали курить, в тюрьмах — пить, оставалась армия. Армия — прекрасная страна свободы… и от мира, и от себя.
— Надо ему указательный палец отнять. Без указательного пальца в солдаты не берут, потому как стрелять нечем. Предлагаю циркулярку. Но если на дому, то и кусачками можно.
— Как же я без указательного пальца, дядь Вить, жениться-то буду?
— Чё ты с женой указательным пальцем делать будешь?
— Ну, я точно не знаю, я человек ещё молодой…
Сынок, будь мужчиной, как твой пропавший без вести отец.
— Что, солдат, ссымся?!
— Так точно, ссусь!
— Ну это, солдат, не беда! Такая сегодня экологическая обстановка. Все ссутся… Я ссусь… И даже главком пысается, бывает — но по ситуации! Что ж нам, из-за этого последний долг Родине не отдавать? Твой позорный недуг мы в подвиг определим: пошлём в десантники. Там ты ещё и сраться начнёшь.
Чао, Буратины! Можете даже писать мне письма «до востребования». Меня зовут Себастьян Перейра, торговец чёрным деревом! Шутка.
В отличие от всех остальных в армию я пошёл по духовным соображениям.
— Мужики, а где тут берут в «морские котики», а то к стройбату у меня нет никакого настроения. С детства не выношу бесплатного физического труда.
— А ты чё, «косить» не будешь?
— Смешные вы люди! Зачем же я тогда сюда приехал?! «Косить» дома надо… Хотя, это на любителя… Я вам советую: бутылку разбейте, и стекла нажритесь. Верное дело. А я лично еду в армию нахаляву здоровья и знаний набираться. — Э-ка тебя тыркнуло! Ну на, выпей, может отпустит.
Дежурный придёт, там разберёмся.
Шмалите, друзья. Сколько хотите. У Чебурашки-Который-Ищет-Друзей, парники.
Нет, Марина, к Баринову на день рождения не ходи. И к Толяну не ходи. А к тёте Вере ходи.
У меня сеструха рожает, от завцеха.
— Внучки, пуля — дура, штык — молодец!
— Не рви, дед, глотку, угости лучше.
— А как же! Только здесь бабка не достанет, не унизит гвардейца.
Молчать! У меня ваш маршал под Кёнигсбергом сортиры чистил, когда я тараном эсминец брал за чекушку!
Даёшь Беломорканал! За родину! За победу! Хлебай, унучки, ханку!
Лютый дед! Таким дедам надо памятники чугунные на вокзалах ставить…
Взятку предлагал… Но не дал.
— Какой хитрый человек!
— Чё спрашивал-то?
— Я не понял…
— А-ааа, плохи ваши дела, товарищ призывник.
— А у кого они сейчас хорошие?
— У вас дела не просто плохие, а ещё хуже.
— Чем раньше?
— Гораздо.
— Кошмар!
— Кошмар.
— Что будем делать, товарищ контрразведчик?
— Будем помогать соответствующим органам выявлять неблагонадёжных элементов в армии.
— Я как раз одного такого знаю.
— Побожись!
— Чтоб мне пусто было! … У дежурного офицера газы.
— Поподробнее: какие газы, маркировка, производные?
— Газы — сугубо удушливые. Производные: копчёная колбаса, сыр «Волна», лимонад «Колокольчик». Срок годноти истёк! Как из уборной выйдет — полчаса зайти невозможно: глаза режет!
…а сам, соответственно, употребил допинг.
Вами весь пункт провонял! — Да, о чём разговор?! Пошлите меня куда-нибудь в горячую точку. Снайпером. Я очень усидчивый.
— Что-то такое мы вам и прописали.
После этих слов у меня упало...
Максуд, как я восхищаюсь твоим умом и мужеством! К тебе доллары так и липнут.
…В который моментально включились все оставшиеся у меня на руках средства сирот Алиевых.
— Ты не гони на мой желудок. Я в детстве подшипник переварил.
— Он еще и идиот...
— Нам так и не удалось выяснить, как тормоза зовут!
— Напишите в приписном: «Федя». У него морда толстая, ему пойдёт.
Тебя как, Федя, зовут?
Товарищи призывники! Надо понимать всю глубину наших глубин.
— Военный, а нам оружие дадут? — Триста тридцать пять…
Знаю я там по дороге одно место с офигенными циркулями!..
— Что будем кушать, мальчики?
— Я — много. Оливье и майонеза побольше. У нас в столовке хороший оливье давали, много. Одн ажды я даже в обморок упал, так накушался. Меня мастер домой нёс.
Труа́ буттэ́ де водка́, авэ́к плези́р.
Зовите меня просто: Элвис Пресли, поэт-песенник.
Я, конечно, не против, если вы этого гидроцефала спеленаете…
Армии солдаты нужны, в армии без солдат абсурд и коррупция.
Прапор выпил… и опал, как озимый.
— Мальчики, не желаете продажной любви?
— Я тебе сейчас лицо обглодаю.
— Вся твоя жизнь — реклама безопасного секса.
Командиры в кустах не слабятся!
Сарынь на кичку!
Пока я его за левую туфлю тащил, то отчего-то представлял, как в этот момент на другом конце города в моей съёмной квартире дико тоскуют по мне братья Улугбек и Максуд.
К гадалке не ходи!
Ладно, заноси. Но! В коридор героя не отпускать — у меня ковры.
С верхней полки пердел проказник прапор, а мы мечтали о подвиге.
— Будешь ты, Федя, Бомбой…
— Почему — Бомбой?
— Потому что вспыльчивый… Ты, Владик, будешь Штык — потому что стройный… А я буду Пуля — потому что в цель!
— А про этого «кого-то» в газете «Гудок» писали. Что он наркотиками торгует через ларьки «Союзпечати».
— Красиво жить не запретишь…
Наш священный долг — защищать Родину и соблюдать правила личной гигиены! Иначе всё у нас пойдёт через жопу… Поэтому, для более эффективного следования в часть, мы должны сесть в автобус и проследовать в часть.
Это не овощная база, товарищ призывник. Это то место, где вы интересно и чрезвычайно увлекательно проведете ближайшие два года.
Я сказал проще: «Полное говно!»
Без свадьбы только мухи женятся.
— Это вам не это!
— Понятно!
— Тому, кто это придумал, надо в голову гвоздь забить!
— Я его презираю…
— Пришивайте подворотничок к воротничку.
— А мы не умеем.
— Никто не умеет… Дело не в умении, не в желании, и вообще ни в чём. Дело в самом пришивании подворотничка.
Армия — не просто доброе слово, а очень быстрое дело. Так мы выигрывали все войны. Пока противник рисует карты наступления, мы меняем ландшафты, причём вручную. Когда приходит время атаки, противник теряется на незнакомой местности и приходит в полную небоеготовность. В этом смысл, в этом наша стратегия. 
— Ещё немного, и я сойду с ума!
— Я уже сошёл, у меня глаз дёргается!
— А я себе палец пришил!
— Отсюда, ребятки, наша Родина диктует свою непреклонную волю остальному мировому сообществу.
— Может, бахнем?
— Обязательно бахнем! И не раз — весь мир в труху!… Но потом.
— Как там, на гражданке? Бабы есть?
— Практически нет, сами удивляемся.
— Скажите, военный, а где у вас здесь буфет?
— Вопросов нет. Дайте меню.
— Я сам меню. Булка с маком, баба с ромом, эклер, сигареты «Прима», вода «Колокольчик».
— А кофе?
— Кофе только офицерам. От кофе нервы. Приказ генерала.
По старой доброй армейской традиции дембель осмотрел нас со всех сторон.
-Так, чтоб вы шарили: кто отхреначил полгода - тот молодой, он шестерит черпаку - это который прослужил год. Черпак ходит по дедом - дед разменял полтора, он уважает дембеля. Ясно?
- Переведи на наш..
- Перевожу: Жизнь ваша - полная параша: в армии вы духи бесплотные: духов чмырят все!
- А в чем это выражается?
- Видите этих прекрасных парней во главе со старшим сержантом Лавровым? Будете им портянки с детским мылом стирать: дембеля микробов боятся.
Порву, как тузик грелку.
Прикольно… Могло быть и хуже.
И уже задремавший старший сержант выпал из поезда…
— Что, духи поганые?! Будем служить, как положено, или будем глазки строить?
— Будем!
Дух рано или поздно становится дембелем, а перед дембелем лежат все мечты! Потому что любят его очень — и здесь, и там. В пожарные берут, и в милицию. Там курорты от профсоюза, бесплатный проезд на автобусе. Девки с дойками так и плачут по дембелю… Потому что дембеля больше в армию не берут.
— Джигит, иди сюда!
— Чего?
— Ты маму любишь?
— Маму люблю. И тетю Таню люблю. И Олю Крымову люблю, она у нас на заводе в ОТК работает.
— А деньги любишь?
— Деньги? Очень люблю.
— Тётя, а «Наука и жизнь» есть?
— Наука есть, а жизни нет. У меня мужик прошлой зимой застудился на рыбалке. Теперь так — не супруг, а сувенир. Только усы стоят. Если бы не вы, солдатики, хоть плачь. Пойдем, щекастик, в подсобное помещение, я тебе барбарысок насыплю.
— Нет, вы уж лучше дайте «Технику — молодёжи».
— Гера, ты здесь?
— Я здесь, я там, я всегда…
— Ктож так с коптёром разговаривает? Смотри как надо: чужое, халява, взять, взять!
— Что будем пить, девочки?
Для хороших людей армия — родная мать, а для плохих — тёща.
Тут Улугбек совершил непростительную ошибку: он показал деньги, от чего сразу лишился сознания и передних зубов.
- Слышь у тя долгов на гражданке много?
- Где-то на пароход...
- И че типа они все сюда приедут?
-К гадалке не ходи
-Ты, дух, правильный военный...
-Мы с тобой в портянках от Версаче домой уедем...
Тут в лазарет заходила медсестра. Я её потрогал и лишился покоя. Такая сладенькая: ушки красненькие, носик в угрях, жопа толстая и шершавая, как ананас… Валькирия!
— А кормят здесь как?
— Сухари и вода.
— Вот те на! Товарищ демебль, а когда нам кушать дадут?
— Никогда, товарищ дух — это армия…
Есть ещё волшебная русская традиция оставлять на могилах усопших разного рода свежие продукты и напитки.
— Мне всегда задают три вопроса: почему я армии, сколько мне лет и отчего у меня волосы на груди окрасились. Начну с последнего: волосы у меня на груди окрасились, потому что я пролил на них ракетный окислитель. Лет мне двадцать девять, скоро юбилей. А в армии я потому, что меня жена с тёщей хотели в сумасшедший дом отдать — за убеждения. … Видишь суслика?
— Нет.
— И я не вижу. А он есть! 
Какой Вы ненасытный, гардемарин.
Надышаться можно только ветром…
Бывайте, ихтиандры хуевы!
Я — чёрный дембель, твою мать!
Такая вот армейская драма — Шекспир и племянники. Тут хоть вывернись, а всё идет по накатанному сюжету: и жизнь, и слёзы, и любовь. Не ко сну сказано.
В воздухе носился страшный дух праздника.
Мать моя женщина! Кого же батя тиранить будет?
Деньги — брызги!
— Беркут! К тебе можно в бане спиной поворачиваться! Повторим?
— Говно вопрос!
— Авиационный, без осадка…
— Ракетный. Лучшее — детям!
— Американским!
— Как с йети быть?
— Йети? Надо чаще мыть.
— Да нет, я про снежного человека.
— А-аа! А это надо с контр-адмиралом посоветоваться, он Атлантиду видел.
— Талалаев! Ты здесь прекращай всякие испытания… Свинёнок твой мутантом оказался. Глаз мне подбил и кортик отобрал!
— Учтём!
Солдаты! Вы знаете, что я вам могу сказать, и я знаю, что вы мне можете ответить.
Что наша жизнь? Игра! А самая азартная игра начинается тогда, когда на кону, как минимум, твоё здоровье, но ещё прикольней — если жизнь. Можно давать в прикуп.
Вот взять меня — кем я был? А кем я стал? Мягко говоря, всем! А почему? Да потому что я — русский солдат! А русский солдат никогда не сдаётся. Один хрен ему терять нечего. Это и есть наша главная военная тайна.
|
